Весна 2018. Бог из машины - Страница 4

— Вы ведь из аэропорта, верно? — спросил он, когда англичанин, наконец, устроился внутри салона.

— Верно, — коротко ответил Артур, усаживаясь на своё место и аккуратно помещая трость на коленях.

— И что там произошло такого? — последовал весьма ожидаемый вопрос.

— Ох, какое‑то недоразумение… — ответил Артур с таким лицом, словно каждый день встречал гигантских комаров — убийц, пытающихся сделать из него вкусный комок мясного суфле, — К счастью, меня это не коснулось, и я не знаю подробностей, однако пришлось задержаться из‑за всеобщей паники, и теперь мой багаж, скорее всего, доставят отдельно.

— Да… — разочарованно потянул таксист, — Обидно.

Видимо, осознав, как это могло прозвучать, он торопливо добавил:

— В смысле, обидно, что не получится узнать, в чём там дело, пока полиция в новостях не сообщит.

Надо сказать, что поправился он весьма вовремя, потому как буквально в следующую секунду в мелодию из сирен и вопящих сигнализаций, доносящуюся со стороны аэропорта, добавился гул канонады.

— Ох ты ж, там, наверное, что‑то совсем серьёзное.

Он перевёл взгляд на зеркало заднего вида, в котором, видимо, всё ещё надеялся разглядеть хоть что‑нибудь.

— Ну, кто‑то кричал про какую‑то здоровую штуку… это ещё что, всего лишь один аэропорт, а вот в Лондоне, говорят, чуть ли не половину канализации вывел из строя какой‑то экспериментатор… безумный век… — смазанно ответил Артур, после чего сменил тему, как бы невзначай поинтересовавшись, — А вот я слышал, у вас тут неслыханное дело, какая‑то милая особа объявлена в розыск неизвестно за что, любопытно, что говорят люди?

Таксист фыркнул.

— Ну, есть такое, да. Только не 'неизвестно за что', это точно. Видел я эту деваху, — его аж передёрнуло от одного лишь воспоминания, — Эксперимент она какой‑то правительственный, а тут сбежала. Помню, завалилась ко мне в машину среди ночи, волосы на рожу упали, как у той девочки из 'Звонка'. А я ведь просто на светофоре остановился. У меня все двери на замке были, а она прямо взяла, прямо вырвала, с мясом. А я сижу, ни жив, ни мёртв. Когда она мне сказала 'поехали', я даже вопросом не задался 'куда?'. Просто втопил газку, будто за мной гонятся. Всю дорогу старался не смотреть на неё в зеркало, но, всё равно, успел заметить, как она из себя пульки выковыривает и на заднее сидение бросает. Вот ей — богу, не вру.

Сведения косвенно подтверждались.

— Невероятно, — изобразил изумление Артур, поправляя очки, — И где же вы её высадили, позвольте поинтересоваться? Неужели в аэропорту или морском порту? Я бы бежал из города на её месте…

Таксист усмехнулся.

— Деньги вперёд, — он протянул руку в сторону Артура и сделал недвусмысленный жест пальцами, — В услуги извозчика не входит предоставление стратегически важной информации.

Проворчав что‑то неразборчивое, Артур выудил из застёгивающегося кармана плаща бумажник и извлёк оттуда на свет пятьдесят долларов. Хотя Артур не любил деньги, как это ни парадоксально, чем‑то ещё больше, чем коренные англичане, он всё‑таки рассматривал их как необходимый ресурс, поэтому в бумажнике перед вылетом поселились не только командировочные, но и некоторые собственные накопления Артура.

Таксист некоторое время смотрел на протянутые деньги, после чего рассмеялся неприятным, визгливым смехом и небрежным движением руки отмахнулся.

— Да за такие деньги я не то, что не скажу, где её высадил, я даже пульки, которую она оставила на заднем сидении моего такси, не продам. Неужели ты думаешь, что я не в курсе того, какую цену назначили за её тушку? — он вывернул руль, съезжая с эстакады на улочку, размерами чуть — чуть поменьше, — Уже сейчас цена составляет миллион евро. Не мелочись, выложи хотя бы тысячу, прежде чем мы продолжим этот диалог.

— Что вы, неужели я похож на презренного наёмника? Мой интерес намного более личный, ведь я как исследователь и, в некотором роде, журналист не могу себе позволить не увидеть собственными глазами новые реалии нашего мира, которые скоро станут его основой… — Артур поморщился, но протянул таксисту тысячу долларов.

— Знаю я вас, журналистов, — таксист тоже поморщился, но деньги взял и, не теряя ни секунды времени, тотчас же положил их во внутренний карман, — Я ведь тоже жизнью рискую.

Они как раз выехали к гостинице, куда собирался заселиться Артур.

— Ну что, сначала в отель, а затем на волнорез? — уже куда более бодрым и доброжелательным тоном, чем секунду назад, спросил японец, — Или сразу на волнорез поедем?

— С вашего позволения, я заскачу в отель и отмечусь… английская пунктуальность, знаете ли. В связи с инцидентом в аэропорту, там могут ожидать худшего, если я не появлюсь, — ответил Артур.

Такси начало сбавлять скорость, а затем и вовсе остановилось перед дверями гостиницы.

— Заходите, я вас подожду, — сообщил таксист, — Но если будете задерживаться дольше, чем на час, предупредите.

Регистрация в гостинице и дорога до волнореза заняли не более тридцати минут, с учётом не очень‑то торопливого движения. Вообще, подобные проблемы с движением всё больше и больше становились редкостью, даже в столь заселённых городах, как Токио, однако тот факт, что они были, говорил о многом.

О большем говорило радио, призывающее граждан как можно реже выходить на улицу и пользоваться вместо этого преимущественно телепортацией, если же это невозможно по техническим или религиозным причинам (всегда найдутся те, кто противится прогрессу: например, основным мотивом запрета телепортации считается, что телепортирующийся человек умирает, а телепортировавшийся человек — это всего лишь его клон), в таком случае им рекомендуется избегать ряда улиц. Артур в этом городе не особо ориентировался, так что сложность ситуации понять не мог, а мог лишь догадываться о скорости распространения заразы. Радиоведущие в этом вопросе не шибко помогали: любые свидетельства очевидцев были еще более куцыми, чем те, что имел сам Артур.